Здравствуй, братишка! Извини, что давно не писал тебе. Начал было “Второе письмо кузену”, да пришлось оторваться на продолжение “аграрной” статьи. А потом так и не собрался вернуться и докончить прерванное. Как-то изменилась ситуация в голове, что-ли. Да и логика последовательного изложения требует продолжать новый ход мысли. Так и выслал тебе в незаконченном виде не письмо даже, а так — письмецо, записку. Впрочем, не раз замечал по всем этим растянутым телепостановкам, что именно вторая серия в них почему-то всегда не то что короче, а как-то заметно хуже прочих. Так что, как говорится, “прошу отнестись с пониманием”. Весьма прагматическое выражение, которым удобно пользоваться вместо извинений перед людьми Тому, кто сам никогда не ошибается.
А с другой стороны, жизнь и вправду умнее нас, и не так уж это самое изложение и прерывалось. Ведь что такое по существу “вторая аграрная”? Продолжение “наезда” на так называемых “либералов” из незаконченного письма (тоже второго по счету). Эдакий боковой удар со вложенным в боксерскую перчатку кастетом реальной доказательной базы. Не очень красиво, конечно, по отношению к моему бывшему работодателю, но ведь сам виноват, жлобина, что не удержал своей жадности и скрысятничал у меня напоследок своей “экономической властью”. Известно ведь из марксистской политэкономии, что рабочий авансирует капиталиста своим трудом, а сейчас у нас что ни капиталист, прости господи, то “кидала” и жулик. “Воровство и мошенничество в России стало основным деловым промыслом, на этом построена наша рыночная экономика, наш капитализм”. Вот и пришлось получить “символическим” капиталом. “Капитализировать” его, так сказать, как волк Гарик из того же “Заповедника” выражается. Но опять же “доплатил” при этом, подсказав ему выход из плачевной “бодяжной” ситуации. Одна идея с выпуском “бониграссы” чего стоит как вполне реальная альтернатива. И свой честно заработанный “капитал” использовал по-джентельменски в чисто исследовательских целях. Как “подьемные” для себя и своих читателей в те научные выси, куда трудно забраться без познавательной тяги эмоционально заряженной полемики и живой хозяйственной конкретики. Мастеров на словесные заклинания и проклятия без меня хватает, а вот так чтобы с цифрами и документами наперевес в атаку против вражеской мифологии – думаю, редкость. Тут мои пять копеек в общую кассу наверняка должны пригодиться. Так что по делу все, а не в порядке какой-нибудь мелкой крысиной свары. Пролетарская классовая борьба в особенных формах личной “революции достоинства”. А иначе давно бы все отраслевые ресурсы с их черными списками предприятий и досками обьявлений были бы переполнены моими обьявлениями и комментариями с гиперссылками на первую “аграрную” статью с ее фактологией. Вместе с “мыльными” ящиками самых разных ведомств и предприятий – потребителей. Что-нибудь типа: “ Осторожно, фальсификат! Вся правда о сухом молоке ООО “Пугачевские молочные продукты”, или “Пугачевские молочные продукты: десять лет чудес фальсификаций и мифов импортозамещения”. Ведь мне как опытному продажнику навыков распространения информации в сети не занимать. Причем начал бы я с городского сайта города Пугачева, конечно. (Кстати, не кажется ли тебе, братишка, что есть какая-то высшая связь нашей жизни с этим именем, с той Болотной площадью в Москве, на которой царские сатрапы казнили Емельяна Ивановича и куда мы после долгой раскачки все-же вышли в том декабре. И с теми “прелестными письмами” связь, в которых, как пишут теперь, содержалась чуть ли не вся тогдашняя американская Декларация Независимости). А так без раскрутки кому это все надо с фальсификациями продуктов нашего с тобой питания? Как скажет все тот же Сергей Данкверт: “все плевать хотели на то, что у нас есть”. Это он, конечно, про “своих”, про окрыленное своими личными финансовыми успехами начальство, которое в наши сетевые “пятерочки” не залетает, а питается у себя наверху не иначе как санкционной манной небесной. Что и говорить, ему там наверху виднее.
В общем, моя “вторая аграрная” – это наглядный пример того, что в последней статье Андрея Фефелова названо одной из стратегий (первой по счету из числа трех) “колониального курса в экономике и финансах”, проводимого “либеральной группой, которая угнездилась в правительственных структурах”(http://zavtra.ru/blogs/udar_po_liberalam).“Прежде всего осуществляется поддержка тех компаний, которые якобы могут экспортировать свою продукцию на внешние рынки. Постепенно сошла на нет риторика чиновников об импортозамещении и о стимулировании бизнеса, который работает на внутренний российский рынок. Напротив, вновь и вновь произносятся речи, что, мол, «давайте поддержим экспортёров и найдём, наконец, нишу в международном разделении труда». Что ж, в условиях начала Первой мировой экономической войны такие призывы иначе как вредительством не назовёшь”. Ну, а я о чем? Именно об этом, только на наглядном примере хозяйствования вместе с конкретными цифрами расчетов. Из которых следует полная экономическая бессмысленность и прямая убыточность такого рода “бросков на Приштину”. Опять же о той стратегии колониального курса организованной “группы молодых экономистов из инвестиционного банка VTB Capital”, куда входит наш знакомый кудесник из Минэкономразвития и куда, по всей, видимости, нужно записывать и нашего молодого и свежего министра. Про действительное, как скажет Фефелов, вредительство этой новой команды либеральных реформаторов, народившейся на смену старой из того же андроповского места. (Тут снова по хорошему каждое слово заковычивать нужно, — просто масса работы для палача “Кавычки” из сорокинского “Сахарного Кремля”) Ну а как если не вредителями прикажешь называть наделенных властными полномочиями “политических деятелей”, которые на пустом беспроблемном месте делают из предприятий –налогоплательщиков бюджетные пищевые (пищевые, брат!) предпрития на дотации. Оно, конечно, может и лучше, чем выбрасывать наши народные деньги на всякие “олимпийские” развлечения и неработающие военные побрякушки или вообще элементарно разворовывать через налаженные механизмы “откатов” и вывоза за границу. Но ведь в данном случае раковая опухоль бюрократической показухи проникает в самую глубину хозяйственной повседневности, поражает экономическую мотивацию предпринимательской и народной трудовой самодеятельности большого числа участников рынка. А эта их контора на три буквы (ВТБ, не подумай ничего такого, братишка) – это же действительно просто бюджетный отдел “власти силовигархии, присосавшейся к ресурсам России”. У них там вообще не поймешь по денежным потокам, где кончается Беня Крик и начинается одесская полиция. Закавыченное здесь про силовигархию – это выражение Дмитрия Черного, который в своем комментарии к статье “В сырьевой империи осталось нефти всего на 39 триллионов рублей” (фактически к сообщению Минприроды об оценке оставшихся запасов природных ресурсов) высказал интересное “антропогенетическое” замечание: “всё будет в духе «стабильности» пока всю нефть не распродадим, будет мало-мальски цивилизованный капитализм, а как закончится нефть и стране станет не на что жить — сразу каннибализм” (https://forum-msk.org/material/news/15500217.html).Там в конце предложения вопросительный знак стоял – так я его убрал, братишка (говорю в порядке корректности заимствования ). И еще одна выдержка, пока мы с тобой не ушли с той страницы. Мысль, которая покажет тебе то направление, по которому я в свое время поведу наш с тобой разговор: “Вторая социалистическая революция таким образом становится единственным выходом из сценария: «прожрём всю нефть, потом друг друга жрать начнём.»”
Но это все потом, а пока что про второе и третье “стратегические” направления “неолиберального хозяйствования” из статьи Фефелова. Соответственно про удушающее для экономики сохранение высоких процентных ставок и про откровенное очковтирательство “поддержки малого и среднего бизнеса” (“болтовня про малый бизнес напоминает очковтирательство”). Об этом, конечно, надо писать отдельно. Хотя как сказать. Как раз выражения “болтовня” и “очковтирательство” лучше всего характеризуют такого рода “управленческую деятельность”. Если помнишь, я ведь сам точно так же начинал свою первую “аграрную” – с “вредителей и врагов народа” во власти, которым их подчиненные втирают очки и вешают на уши с тогдашним импортозамещением. Помнится, еще фотографию артиста Новикова приложил к “фонограмме” этих министерских “фанфар”. А вообще у меня порой возникает ощущение, братишка, что меня все-таки читают в сети, и независимо от истинного положения дел в “материальном мире” это хороший признак того, что находишься если не в мейнстриме, то хотя бы в общем потоке общественного сознания. Такова уж механика того психологического, что никак не подводится под законы движения материи.
В данном же случае бюрократической имитации целенаправленной управленческой человеческой деятельности мы имеем дело с чисто биологическим явлением суггестивного воздействия без обмена информацией, со все тем же “ужасом небытия” социальной среды обитания. Никакой перспективной для реального социально-экономического развития страны идеи, которая всколыхнула бы массовое сознание и народную инициативу, никакой познавательной экономической науки кроме шарлатанского “мейнстримного эконометриковерия”, никакой доброй воли, государственного интереса и профессиональных компетенций наконец в этих явно неразумных существах не просматривается. Только чистая профанация и сплошное воровство. Неодолимые хватательные рефлексы (“обстоятельства непреодолимой силы” как у них на этот счет прописано в “законодательстве”) и врожденная имитативность приматов: “Глубокие олигофрены — идиоты и имбецилы — в необычайной степени имитативны (эхопраксичны) по сравнению с нормальным человеком”. Профанация всех без исключения общественных институтов начиная с властных и судебных вместе с масштабным поставленным на поток доразворовыванием оставшихся природных ресурсов и местами уцелевшего советского промышленного потенциала. По второму же пункту триединой “стратегии” – простое исполнение приказов (“интердикции” по поршневской “приматологии”) когда международных по форме, а когда и открыто национальных государственных финансовых институтов “страны – вероятного противника”: МВФ, ФРС и прочих. То есть собственно сам процесс выкачивания ресурсов из колонии (примерно на миллиард долларов в день как пишут). Касательно обслуживающего персонала такого финансового механизма по факту — акт национальной измены, предательства страны. Впрочем, такая же государственная измена как и воровство чиновников в целом (я любил в свое время на вопрос “чей Крым?” отвечать вопросом “а вор- патриот?”).
А если вдобавок к национальному предательству принять во внимание постоянно заявляемые угрозы развязывания полномасштабной ядерной войны (обращенные именно к собственному населению, как покажет ниже один компетентный субьект), если учесть постоянно исходящую с этой стороны весьма отчетливую угрозу реального физического уничтожения и безо всякой войны (тем же пищевым фальсификатом, например, а шире спровоцированной тотальным разворовыванием бюджета нищетой населения, лишенного медицинской и иной социальной помощи), тогда простой инстинкт сохранения человеческой массы проводит в ее коллективном сознании соответствующую линию “дуального членения окружающей человеческой среды”. Это постоянное осознанное переживание “они и мы” в сущности и есть та вечная и постоянно возгоняемая во всех своих исторических переделах субстанция коллективного сознания. Поршневская “первая интенция общественного осознания и самосознания общественного и человеческого вообще – “первое человеческое психологическое отношение”, генетически закрепленное в психике человека”. В текущей общественно-политической и экономической ситуации отношение, доведенное до крайней степени противостояния “они, враги народа” – “мы, народ”. Именно таким символически выраженным самоопределением этого “мы” заканчивалась, если помнишь, нарративная часть застрявшего в моей голове “эпохального научного труда”, если угодно – мифологическая его часть.
Ну а что это за отношение в содержательном отношении, из чего, собственно, состоит та субстанция коллективного сознания? Что за материал такой духовный? Какой-такой опыт, из материала которого сделано все в нашем доме сознания? Моральный материал. Нравственный опыт отчуждения зла, разделяющий человеческую среду обитания на две половины: добро и зло, позитивное и негативное, хорошие свои и плохие чужие. Причем критерий различения вырисовывается вполне конструктивный, операбельный. Из рациональной области здравого смысла и борьбы за физическое выживание. Добро и зло как жизнь и смерть, как позитивное и негативное, “полезное” или “вредное” с этой самой из очевидных точек зрения. Ведь что есть добро, “позитив” для человека как живого существа? То, что служит его выживанию. А стратегия выживания нехищного человека в сущности одна и та же на протяжении всей истории его существования как вида: эмансипация и прогресс, уход в социальность от сложившихся биологически внутривидовых отношений хищного насилия и их вытеснение общественным порядком. Та же самая свобода то есть, но не “либертарианская”, а человеческая, понимаемая как свобода от насилия. Соответственно и прогресс как динамическое развитие процесса эмансипации. Как там у Гроссмана было? “Прогресс в основе своей есть прогресс человеческой свободы”. И где же тогда в поступательном эволюционном движении будет проходить граница разделения людей на плохих и хороших, нравственных и безнравственных, общественных и преступных, хищных и стадных “добрых людей”, людей и нелюдей в конце концов? Норма и патология, соответствие или несоответствие требованиям усложняющейся социальной среды : вот где постоянно проходит линия раздела и противостояния “они и мы”. Не физиологические особенности организма, не строение мозга или его врожденная недоразвитость, а неполноценность хищного существования в режиме соотвествующей эволюционной стратегии выживания. Недозагруженность совершенного компьютера человеческого мозга примитивной и устаревшей операционной системой хищного паразитизма (бюрократия, криминал, ростовщичество, спекуляции, фальсификации), позволяющей выживать за счет других без приложения интеллектуальных и нравственных усилий, без необходимости задействовать ресурсы внутренней духовной системы и внешних коммуникационных сетей и баз данных коллективного сознания. Без необходимости строить общественную культуру и цивилизацию упорным трудом социальных существ, которым эта задача по силам их нравственной воли, если можно так сказать, и которых именно в силу этого обстоятельства можно называть людьми. Так что всякое хвостатое и рогатое оказывается скорее следствием, чем причиной нравственного выбора палеопсихологической стратегии хищного паразитического выживания, которая у каждого из нас дремлет в подсознании. Наживное, так сказать, для тех, кто разбудит в себе этого зверя из-за собственной косности, лени или по несчастному стечению жизненных обстоятельств. Как говорил товарищ Шилов: “У всех, кто своего брата грабит, у всех на башке рога вырастут”.
С точки же зрения гуманитарной антропологии рассматриваемое социально-психологическое “они и мы” – это межсубьектное отношение, которое пришло в постфилософской науке на смену одиночному изолированному “субьекту” с его отношениями “я” и прочими идеалистическими атрибутами. Из которого отношения прямо следует признание социальной психологией первичности категории “они“. “Первым актом социальной психологии надо считать появление в голове индивида представления о “них” … Только ощущение, что есть “они”, рождает желание самоопределиться по отношению к “ним”, обособиться от “них” в качестве “мы”. “Они” на первых порах куда конкретнее, реальнее…“Мы” — это уже значительно сложнее и в известной мере абстрактнее”. Вот и получается, что хочешь-не хочешь, а придется определяться с наукой о “них”, с этой на первый взляд реакционной и не вписывающейся в наше прогрессивное эгалитарное сознание “элитологией”. Со своей стороны в оппозиции к этой “элите” ограничившись действительно несколько абстрактным “мы-народ”. И строить эту элитологию придется на том твердом естественнонаучном основании, с которого начинается любое исследовательское построение в сегодняшнем обществоведении. “На наш взгляд, не политическая элитология является доминирующей частью этой научной дисциплины, а именно антропологическая находится в базисном ее основании. Необходимо в корне изменить свое отношение к элитологии как исключительно политической науке. Элитология — это комплексная научная дисциплина, которая должна начинаться именно с антропологической своей части”.
Вот мы с тобой, братишка, и входим с тобой в ту самую культурную антропологию, и начинаем по научному правильно именно с “них”. С той самой элиты, которая своим неразумным поведением чем дальше тем больше противопоставляет себя своему требующему социальной справедливости народу. “Антинародная властная элита ” — “мы, народ”, вот так и проходит нынешняя главная линия размежевания социальных сил. Фронтовая линия идеологического и политического противостояния с этими любителями свободы, обобравшими людей моей страны и загнавшими их в стойла нового скотного двора сословного режима по-хуже прежнего царского самодержавия. Все прочие многочисленные линии противостояния в сегодняшнем российском обществе, все острые антагонизмы между угнетенными и угнетателями в целом, между группами таких людей и внутри них – все это в сегодняшней буквально взрывоопасной обстановке уступает место конфликту гражданского общества с бандитским самодержавием, сводится к противостоянию человеческого сообщества с нынешней российской нечеловеческой, обезумевшей до потери того же инстинкта самосохранения властной “элитой”. Причем к противостоянию всего человеческого общества в целом как мирового населения земного шара, которому угрожают уничтожением. Именно так поставлен историей главный вопрос сегодняшнего дня – вопрос о физическом выживании “нас — народа”. Он же вопрос об ответственности нашего народа перед всем мировым человечеством. Демократическое, социалистическое, национальное – все это потом, после “февраля”. После того, как обьединенными силами разумных общественных людей “в нормальной России будущего” удастся обуздать этих “аномальных людей” , отодрать их лапы от властных рычагов и ядерных кнопок, а самих отправить туда, где им было бы не скучно со своей хищной “пассионарностью”: “были бы блестящие, скажем, где-то на тропах Центральноафриканской республики, где-нибудь в отрядах ЧВК Вагнера и так далее”. А уж потом между собою, людьми, сами разберемся по-человечески в цивилизованном пространстве политики, экономики и культуры. Померяемся своими умными проектами дальнейшей эмансипации и прогресса .
Закавыченные выдержки привожу из буквально вчерашнего радиоинтервью (https://echo.msk.ru/programs/personalno/2386645-echo/) “бывшего политтехнолога” Глеба Павловского – большого знатока изнутри этой публики, имеющего перед ней немалые заслуги по части психологической войны с тем самым населением, о котором он так печется теперь, оказавшись с ним по одну сторону “от стены” с зубцами. Помнится, еще в год первого Майдана все пытался “дать в морду революции”, да видать сам огреб на пару со своим хозяином. Ну да ладно, послушаем актуальное мнение этого авторитетного специалиста о своих вчерашних кремлевских подельниках и посмотрим, нет ли в показаниях этого “языка” с “той стороны” предмета научной антропологии. Палеопсихологической подкладки хищнического характера всей этой “элитной” клиентуры сумасшедшего дома (это в лучшем случае), который по ней, видимо, уже давно плачет. Итак, послушаем: “какой-то — я даже не знаю, я не врач — невроз это или психоз”; “проецируют это неудобство, эту постоянную фрустрацию, невроз, травму на население”; “относятся к своим геополитическим противникам так называемым, лучше чем к своему населению”; “всегда ненависть к собственному населению”; “постоянная, систематическая линия определенная какого-то унижения собственного населения”; “бесконечные заявления безвкусные и просто опасные о ядерном ударе, они тоже мотивируются страхом перед своим населением и обращены внутрь, а не вовне”; “такое нигилистическое бессознательное: всё что угодно, но не дадим изменить то, что есть”. И вот еще реплика ведущей по ходу их беседы в адрес фигурантов разговора (речь шла о думских депутатах, насколько я помню): “Как нормальные люди, которые в быту нормальные и не хотят есть младенцев и всё остальное”. Я же тебе говорю, братишка, и не устаю повторять: вся эта социальная психология, все это осознанное переживание “они и мы” вместе с ощущением моральной неоднородности людей, с ощущением присутствия в нашем социальном мире чего-то потустороннего и нечеловеческого монтструозного, что давит на нас своим звериным насилием, а теперь и просто опасно для нашей жизни – все это подспудно присутствует в нашем общественном сознании, содержится в коллективном бессознательном. А ведь это я тебе только первый попавшийся материал показываю, потому что свежий и все еще в памяти (а сколько всего перезабывал?). Только вчера услышал за ужином или за обедом, а сегодня зашел на сайт “Эха Москвы” за печатной персией передачи (кстати, очень продвинутый ресурс в техническом отношении и в плане “нормальной” человеческой либерально-демократической цивилизованности несмотря на явственный иногда душок буржуазного агитпропа).
Между тем не только отдельные шустрые мыслители, но и целые пласты гуманитарной науки медленно, но неуклонно сдвигаются к видовому самоосознанию. Как раз на днях попалось мне одно любопытное место из свежеопубликованного “Манифеста Московской Антропологической Школы”. Точнее из газетной статьи с его кратким изложением, которая так и называется: “Мы — новые антропологи”. Вот это место: “Мы не обезьяны. Между нами и обезьянами стоит одна маленькая вещь – в отличие от них мы сумели подчинить себя своим галлюцинациям. Кто научился это делать, тот может подчинить себя своим целям. Кто не научился это делать, тот обезьяна”. http://zavtra.ru/blogs/filosofskij_manifest_moskovskoj_antropologicheskoj_shkoli_(kratkij_variant) Выходит, дотащилась все-таки наша философская антропология до научного “постфилософского” вывода о моральной неоднородности человечества. Там у них еще один любопытный тезис есть по-шире. Про “сознание, великую субъективность мира”, в котором “бытийствует только человек”, а животные соответственно не присутствуют. Пребывая в пустоте небытия вне человеческого измерения жизни, не имеют возможности соприкасаться там с духовными ценностями человеческого сознания. И прежде всего с фундаментальной моральной ценностью социальной справедливости, “стадного” духа которой они органически не переносят и который безуспешно пытаются перебить хищным ароматом “свободы”, “справедливого неравенства” и прочих суррогатов “общечеловеческих ценностей”. Вот эта цитата из того же контекста и неподалеку от первой: “Мы – люди времени. Они — пространственные существа. У них интеллект упакован в инстинкт. У нас естественный интеллект упакован в сознание”. Интересное положение, из которого следует, что главное для разумных людей в отношениях с этими “пространственными существами” – не давать им возможности воздействовать на свое человеческое сознание, защитить свое духовное нутро от проникновения туда их суггестивных щупалец-манипуляторов, инфицированных хищными инстинктами насилия и паразитизма. “Не позволить им замутить животворный источник духа, не пускать их звериных “понятий” в человеческую жизнь – в школьную и семейную, в деловую и общественную, не впускать в наш язык и в свой разум”. Это я опять сам себя цитирую из школьного сочинения десятилетней давности. И выдержку из нашего “политического технолога” могу привести из того же интервью: “У меня главное изумление — это ничтожество этого. Этот быт, который они устраивают, сложный, неудобный страшно, где весь кайф состоит в том, что ты имеешь личный вертолет и можешь на личном вертолете облетать автомобильные пробки в Питере. Стоило к этому идти, стоило ради этого жить? ”. Вот видишь, братишка, даже лицо такой, с позволения сказать, профессии изумила пустота “их” бездуховного существования. А ты спрашиваешь, что это у меня за пространные периоды в “аграрной” статье про реальность абсолютного зла небытия. Да потому что именно это врожденное тварное “ничто” правящей элиты выливается в уничтожение материальной и духовной человеческой среды обитания начиная с разрушения моральной основы сознания разумных общественных людей. В том числе в разрушение хозяйственной сферы человеческих отношений выливается, это я тебе как экономист говорю. А Владимир Сергеевич Соловьев подтвердит из своей глубины веков и с высоты своего всечеловеческого разумения: “Самый факт экономических бедствий есть свидетельство, что экономические отношения не связаны как должно с началом добра, не организованы нравственно”
Вот у меня, например, как у профессионала, сейчас на уме в связи с этим философско-антропологическим тезисом недавнее предупреждение Юрия Игнатьевича Мухина о том, что даже лучшему либералу нельзя довериться в вопросах экономики. Что вообще нельзя впускать человекообразных особей с их крысиными повадками в церковь человеческих общественных институтов – это очевидно. Здесь у них с Александром Сергеевичем Пушкиным полное согласие прежде всего насчет судейского сословия, с лозунга чистки которого выборами Мухин предлагает начать широкое демократическое наступление. Но ведь точно так же нельзя допустить этих “пространственных существ” с их хищным инстинктом наживы и в другую сверхважную для человеческого общества область с накопленным здесь ценным историческим опытом коллективного выживания — в сферу экономики, в сферу хозяйственного сознания людей и их экономической науки. “Навальный не видит никакого иного пути материального благополучия России, кроме торговли сырьём после победы над коррупцией… в этих интервью об «экономике», в ответах Навального нет слов «промышленность», «производство», «предприятие» или «сельское хозяйство», и из этого становится понятно, что в уме у Навального экономика существует без этих составляющих экономику элементов ”. И дальше о неразумном животном поведении нынешних “элитных” особей. То есть о том же воровстве и предательстве национальных интересов. “Если бы я имел возможность поговорить с ним, то попробовал бы донести, что если ты живёшь за счёт торговли сырьём, то ты подлый вор, поскольку вывозишь за рубеж то, что принадлежит и нашим потомкам, и вывозишь для того, чтобы закупить за рубежом те продукты и изделия, которые ты обязан произвести в России сам, поскольку у тебя для этого производства есть и люди, и сырьё…правительство остановило промышленность России, имея в своём распоряжении такой рынок, если оно отдало рынок России китайцам, то это не правительство России – это преступники ”.
Правда, как раз на Алексея Навального как на творческого человека и талантливого общественного деятеля у нехищных людей позитивная надежда есть, и надежда большая. Потому что действительно никакому “политику” не удалось сделать больше него в социально-психологическом плане. Не удалось достучаться до того морального коллективного сознания русских людей, которое движет ими при любых обстоятельствах и в любых исторических условиях. Не классовый или материальный интерес движет, а та самая “моральная сила”, которую как-то “воспел” Владимир Высоцкий. “Вообще не интерес составляет главную пружину, главную двигательную силу русского народа, а внутреннее нравственное сознание, медленно подготовляющееся в его духовном организме, но всецело обхватывающее его, когда настает время для его внешнего практического обнаружения и осуществления” Это Николай Яковлевич Данилевский, действительно настоящий первооткрыватель цивилизационного подхода, который еще за полвека до Шпенглера написал, что “развитие человечества шло не иначе как через посредство самобытных культурно-исторических типов”.
Никто из партийных (от латинского partie — “делить”, заставляющее вспомнить разделяющего древнегреческого “диавола”) деятелей не добился сопоставимого с Навальным символически значимого усилия. Не получил в коллективном сознании такого осознанного переживания “они и мы”, не показал с такой очевидностью общественную ситуацию “жесткого раскола на воров и людей”. Никто из них не смог донести до людей такого наглядного “представления о “них””, с которого, собственно, и начинается поршневская “первая интенция общественного осознания и самосознания”. “Навальный умный человек”,- пишет Мухин дальше, и “когда-нибудь должен понять”. Вот и я по чутью своему на достойных людей думаю, что должен. Просто надо поддерживать молодого смелого и честного политика всеми средствами, всем “мнением народным” подталкивать в нужном направлении. Помочь ему сделать дальнейшие шаги от махрового “неолиберализма” в сторону условной социал-демократии, помочь вспомнить, что политика действительно является концентрированным выражением экономики. Что позитивная (а не популистская) программа действий, обращенная к разуму, а не к инстинктам людей, не может ограничиваться констатацией факта воровства, она обязана предложить пути выхода из ситуации, а не просто “победу над коррупцией”. В противном случае клептократия как процесс и “элита” будет постоянно и стихийно воспроизводиться при любой политической системе и любой идеологической говорильне вследствие постоянного неуправляемого биологического давления энтропийных “внешних сил хаоса и внутренней бессознательности”. “В материальной природе мира и человека есть зло”, — писал в свое время Соловьев, которое “ есть мрак, беспорядок, разрушение, смерть – одним словом, хаос…” И это “внутреннее свойство зла” отнюдь ведь не происки каких-то мифических дьявольских существ, а вполне себе естественная и разрушительная для человеческого социума природная сила этих бессмысленности человекообразных существ. Как там у Пелевина ? “Наивные люди. Бюрократ освоил «коммунизм», освоил «свободу», он не только «ислам» освоит, но и любой древнемарсианский культ – потому что узурпировать власть с целью воровства можно в любой одежде и под любую песню”. И если ты действительно хочешь накормить свой народ, гарантировать людям минимальную заработную плату на достойном человеческом уровне, тогда хочешь-не хочешь, а придется зарезать священную корову либеральной доктрины “свободного” рынка. Выбросить наконец на помойку истории этот воскрешенный периферийными хищными недоумками древний либеральный культ «laissez faire» («позволяйте делать кто что хочет, позволяйте идти кто куда хочет»). Опять же в полном соответствии с ключевыми положениями cоловьевской антропологии и русской философии хозяйства: “Как свободная игра химических процессов может происходить только в трупе, а в живом теле эти процессы связаны и определены целями органическими, так точно свободная игра экономических факторов и законов возможна только в обществе мертвом и разлагающемся, а в живом и имеющем будущность хозяйственные элементы связаны и определены целями нравственными, и провозглашать здесь laissez faire, laissez passer – значит говорить обществу: умри и разлагайся!” И дальше у Соловьева: “Во всяком обществе есть общая правительственная власть, непременное назначение которой состоит в ограничении частного своекорыстия…как только этот недостаток личного человеколюбия будет восполнен требованием закона государственного, так цены сейчас же понизятся и «железная» необходимость экономических законов сразу окажется хрупкою, как стекло.” А ведь это сказано лет за семьдесят или около того до Кейнса.
Тем более что никакой такой непонятной для неспециалистов (юристов в том числе) научной идеи за парадным фасадом “свободного” рынка нет. Нерегулируемого рынка, если уж без вечной дилетанской демагогии этой “неолиберальной” публики. Мне вот лично как-то не приходилось наблюдать таких саморегулирующихся природных чудес в том социальном мире, в котором мы с тобой живем, братишка. Как-то не посещало мою скудную голову диких мыслей о том, что наш российский молочный сушильный бизнес, например, сам с собою так управился до степени самоуничтожения и последующей посмертной “бодяжной” жизни жалких никчемных остатков когда-то целой отрасли народного хозяйства. И действительно, “не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой?” Факт, что вообще не обошлось разрушение отечественного внутреннего товарного рынка без вмешательства внешнего экономического интереса импортеров с их хозяевами из транснациональных корпораций и без политического властного интереса той царствующей клептократии, которая повсеместно уничтожает угрожающий ее власти производственный капитал. Любой самодеятельный независимый бизнес уничтожает, поскольку другого способа выживания у этой публики нет. Сами они, как известно, ”не одарены способностями к достижению успеха в конкурентной борьбе”. И факт, что вообще никакого нерегулируемого рынка в реальной действительности не бывает и быть не может, потому что даже “простой” более-менее развитый конкурентный рынок является результатом хотя бы государственного антимонопольного регулирования. Так что весь вопрос только в том, кто этими товарными, финансовыми да и политическими тоже рынками управляет, какой субьект. Человеческое общество в лице демократического суверенного государства и его правовых институтов или частный интерес безответственной хищной наживы с его наглым присвоением общественного продукта и внешней имитацией государственных институций. С его бесконечными как бы “государственными” подрядами, закупками, преференциями и с тем “непартнерским участием” в “государственных корпорациях” наших с вами народных денег, которое позволяет преступной шайке “олигархов“ с одновременной национализацией убытков монопольно “приватизировать“ в этих черных дырах экономики общественно необходимый продукт. “Мы” управляем рыночной экономикой в интересах разумных общественных людей и в общем поступательном движении человечества по пути эмансипации и прогресса, становления планового предвидения будущего, или “они” в противоположном направлении возврата к видовому насилию диктаторского авторитаризма и фашизма. Технократия, носители человеческого разума и профессиональных компетенций или “эффективные менеджеры” — приблатненные потомки своих людоедских пращуров и вертухайных предков, выплывшие в социальную непогоду из мутного маргинального придонья человеческой популяционной смеси. Самозванная архаическая хищническая “элита” бессовестных чиновных паразитов, изменивших своему народу и самоустранившихся от решения обьективно необходимых задач управления страной или власть действительно самых компетентных и достойных, с собственной корпоративной этикой и кодексом чести. И то и другое вроде капитализм, и даже как бы государственный, но получается, что все зависит от того, в чьих руках этот рыночный инструмент находится, какая такая элита в кавычках или без кавычек им оперирует в своих политических целях. В общем, просто ленинское понимание вырисовывается с этой “элитологией” как с важнейшей составной частью современной культурной (социально- психологической) антропологии. То самое научное понимание, что когда-то вывело знаменитую формулу социализма: государственный капитализм плюс советская власть. И одновременно получается что-то похожее на прагматическое понимание нынешнего европейского истеблишмента, который точно по той же формуле обустраивает, а в последнее время еще и отстаивает от хищного “рыночного фундаментализма” свое социальное общество реального социализма.
Но давай, братишка, все-таки вернемся с тобой к нашим “фигурантам”. И в связи с этим есть у меня к тебе один вопрос. Не думаешь ли ты, что начали мы эту самую антропологическую элитологию несколько, так сказать, “крутовато”? И вообще сильно перегибаем палку в отношениии этих все-таки людей. Может, просто больных неразумным хищническим поведением, может быть вовсе даже и не инфицированных “палеопсихологически”, а всего лишь хищно наученных против своей воли и вполне излечимых правильной социализацией. Они ведь тоже имеют свои неотьемлемые человеческие права, во всяком случае по достижении минимально необходимого в данном обществе уровня культуры и морали (и на уважение между прочим тоже). А мы с тобой рассказываем детские страшилки о каннибалах, снижая тем самым уровень дискурса.
Ну, тогда я в этом месте ненадолго прерву свою “связную цепь повествования” чтобы повернуться к тебе лицом. Прибегну к той самой дерридовой апострофе для того, чтобы пообщаться с тобою вживую и прояснить одно обстоятельство, которое может помешать тебе в восприятиии все-таки довольно необычных на первый взгляд вещей.
Итак, тебя смущает частое использование крайней формы социально- психологической оппозиции “они и мы”, постоянное сравнение “их” с животными (крысами, клопами, волками, приматами)? “Нелюди- люди”, такая буквальным образом оппозиция получается. Ну вот — ну вот, “несколько шокирует”, как ты говоришь. Как ты говоришь у Роберта Конквиста в “Жатве скорби”? Что ты там вычитал у него со ссылкой на Гроссмана, а последнего на одну активистку? “Одна активистка у Гроссмана говорит: «И я говорила: это не люди, это кулачье… Кто слово такое придумал: кулачье? Неужели Ленин? Какую муку принял! Чтобы их убить, надо было объявить: кулаки – не люди. Вот так же, как немцы говорили: жиды – не люди”. Все это так, братишка, и все это на слуху у публики с подачи сегодняшних “пастухов” по-умнее и по-цивилизованнее прежних . Ведь это действительно воскресший из тысячелетий ужас пещерного террора и недопустимая в современных человеческих отношениях архаика животного зверства (кстати, про Ленина это она зря – кулаками в русской деревне называли сельских ростовщиков-капиталистов задолго до его рождения). Но обрати внимание, братишка: кто это говорил о “нелюдях”, кто выводил тем самым себя самого за границы социального мира людей? “Они” и говорили. Те самые субьекты видового насилия, те хищные твари, у которых вдобавок к природной силе суггестии, которую они всегда использовали для диверсий в человеческом “тылу” коллективного и личного сознания, к тому времени уже имелась мегавнушающая позитивная научная сила идеологий и стократ усиленная против прежней механическая сила устрашения государственной машины подавления. Примазывались к нашему “мы” в качестве какой-нибудь там фашистской “элиты” нации или прогрессивного коммунистического “авангарда общества” (а то и человечества), его “вдохновляющей и направляющей силы”, и творили от нашего имени свои хищные зверства при полном нашем безмолвии. “Народ безмолвствует”. Или как в первоначальном варианте у Пушкина: “Народ в ужасе молчит”. В ужасе ему и положено с такой дремучей в своей некультурности “российской политической элитой” любого идеологического розлива. С антропологической элитой “наследников” феодальных привилегий (а не демократически избранных представителей народа и специалистов-технократов), способной лишь на примитивный хищный террор и потому воспроизводящей его в любых исторических условиях.
А вот тебе редкий голос с другой стороны, со стороны угнетенных и беззащитных. Это из газетной статьи с воспоминаниями матери Михаила Ходорковского о своих знакомых, которые прошли через тюрьмы и лагеря. Кстати, его мама нормальный позднесоветский человек, такой же как и мы с тобой и вне всякой зависимости от того, что там наделал ее инициативный сынок в девяносто шестом году с организацией ельцинских перевыборов и пресловутой “семибанкирщиной” (еще один очень похожий на времена царя Бориса виток российской истории ). “Я хорошо помню, как одна знакомая женщина говорила: раздевали догола, лазили пальцами туда и сюда, искали там бриллианты, хотели выковыривать, ничего, конечно, не находили, но юные девушки после этого вешались… А та моя знакомая женщина успокаивала совсем юных: вы думаете, что это мужчины, что это люди, а это не мужчины и не люди, представьте, что это просто животные, вам же перед животными не бывает стыдно… Так она им говорила, и они затихали, успокаивались и жили — если находили в себе силы — дальше, и некоторые даже остались живыми и не озлобились, и потом еще долго, да, жили людьми среди людей. …Да, я никогда не забуду, как спокойно и отстраненно говорила та женщина: вы думаете, что это люди, а это не люди, и это странным образом помогало”.
Вот и мне почему-то помогает сравнение с нелюдями этих нынешних по-нечеловечески беспощадных к нам и ссученных на своем воровстве существ из другого мира. Думаю, что и другим людям поможет в нашей теперешней почти тюремной ситуации открытого насилия. Как военная советская пропаганда начала войны помогала нашим отцам-фронтовикам одолеть “фашистского зверя”. Они что, наши отцы, пришли потом с победой в Европу и всех там поубивали-перевешали как нацисты? Переизнасиловали всех немок и слонов берлинского зоопарка? Наверное, все-таки от людей зависит их поведение, от принадлежности или непринадлежности к человеческому моральному виду. От воспитания в настоящей человеческой среде зависит, а не в питерской подворотне. Ведь палеопсихология разумного человеческого вида, восходящая к первоначальному стадному инстинкту, диктует исключительно защитную стратегию противодействия неизбежному (от слова “убегать”) хищному насилию. Самопожертвование для выживания вида, а не агрессия ради индивидуального выживания на мясном рационе, тем более не иррациональный волчий инстинкт убийства. Даже сегодняшние неодарвинисты понимают естественный отбор именно как групповой, как конкуренцию между целыми сообществами живых существ, внутри которых преобладает кооперация и взаимопомощь. Конечно, не о животных инстинктах речь, а о разумном и прежде всего нравственном поведении людей. За сотни тысяч лет становления морального вида простые первичные человеческие чувства стыда, жалости и благоговения под действием разума развились в соловьевский “нравственный порядок во всей совокупности своих норм”. Причем развились отнюдь не в качестве “утилитарной морали” в силу естественного порядка вещей как “следствие того же эгоизма, правильно понятого”, когда нравственные отношения всего полезнее и выгоднее для отдельного человека. Нет, для дообщественного стадного существа, каковым человек вступил в процесс антропогенеза морального общественного вида, верно скорее предположение о том, что “первоначально господствующее значение в жизни существ принадлежит не индивидуальному, а родовому самоутверждению, которое для отдельных особей есть самоотречение”. Поэтому в отличие от субьективного понимания благополучия истинное моральное сознание изначально складывается как коллективное с его “принципом должного, или нравственного, добра … идеальной всеобщности и необходимости… всеобщим разумом и совестью”. И особенно далеко этот нравственный процесс зашел в развитии русского народа, преимущество которого в этом смысле по Данилевскому “в огромном перевесе, который принадлежит в русском человеке общенародному русскому элементу над элементом личным, индивидуальным”. Вот и Соловьев пишет, что нравственность и есть по большому счету способ достижения “потенциальной целости нашего всечеловеческого существа…высокого, богочеловеческого дела”. Сверхзнание того, что “все человеческие элементы образуют такой же цельный, вместе универсальный и индивидуальный организм —необходимое осуществление и вместилище первого — организм всечеловеческий, как вечное тело Божие и вечная душа мира”. Такой организм он называет Софией . Как там говорил русский человек Пьер Безухов? “И мы теперь не дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, высшая сила…” Вот потому русские нехищные “коллективисты” не склонны рассматривать других людей в качестве соперников в борьбе за ограниченные ресурсы и вступают в войну за выживание с “чужеплеменными” только в ответ на ощутимое хищное насилие с их стороны. Именно как с “не людьми” вступают и до тех пор, пока те не попросят “пардону” на нормальном человеческом языке (можно и “Гитлер-капут”). Кстати, что там Кутузов говорил в “Войне и мире” у Толстого про побежденных французов? “Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?” Вот это и есть наш национальный нехищный характер: человеческая солидарность вплоть до федоровской космичности и соловьевской всечеловечности, а бесноватым – штык под хвост (“мордой и в говно” в менее тяжелых случаях).
А вот охищненным человеческим сообществам присуща совсем другая “особенность психологического строя”, иной “нравственный этнографический признак народа”. Вот что Данилевский пишет о той хищной “насильственности характера”, от которой “самою природой” избавлены славянские народы: “Одна из таких черт, общих всем народам романо-германского типа, есть насильственность (Gewalt-samkeit). Насильственность, в свою очередь, есть не что иное, как чрезмерно развитое чувство личности, индивидуальности, по которому человек, им обладающий, ставит свой образ мыслей, свой интерес так высоко, что всякий иной образ мыслей, всякий иной интерес необходимо должен ему уступить, волею или неволею, как неравноправный ему”. Поэтому когда человеческий материал такого рода в годы русской смуты попадает в нехищную человеческую среду нашего народа в качестве властной “элиты”, то быстро теряет голову от безнаказанности и начинает вести себя как “хорь в курятне”. Вроде и не нужно ему жрать пенсионеров с таким процифицитом даже уже частично разворованного на стадии недофинансирования бюджета, да волчий (“лисовый”, “хорьковый”) слепой инстинкт убийства не позволяет. И так на протяжении всей “тысячелетней войны в России” в тех или иных формах хищного террора (излагать соответствующую “масс-историческую” концепцию Игоря Бунича здесь не буду, укажу только на ее выраженный антропологический характер). Конечно, тот же исторический опыт смуты предлагает и выход из ситуации: народное ополчение двенадцатых и сорок первого годов или сталинские чистки хищной элиты. Но именно для такого спасительного исхода смуты в нехищной человеческой социальной среде необходима крайняя степень социально-психологической оппозиции “они и мы”. Потому что по Данилевскому необходимый для организации отпора “процесс внутреннего перерождения”, постепенный переход народного русского сознания из одного нравственного состояния в другое, процесс, когда “народ отрешается внутренне от того, что подлежит отмене или изменению” – этот процесс социально-психологического позиционирования, “происходящий в глубине народного духа, незримо и неслышимо”, протекает, к сожалению, крайне медленно. Зато “когда приходит время заменить старое новым на деле, эта замена совершается с изумительною быстротою, без видимой борьбы, к совершенному ошеломлению тех, которые думают, что все должно совершаться по одной мерке, считаемой ими за нормальную”. Тем не менее требуется, повторяю, высокое напряжение поля общественного сознания для “индукции” того электрического удара молнии, который, сделав свое дело, тут же исчезает без следа вместе с напряжением такого поля. Опасно, конечно, для жизни, но не надо тупо доводить до такой ситуации с одной стороны, и терпеливо пережидать “когда рассосется” с другой. Но опять же, как говорится, “Что русскому хорошо, то немцу — смерть”.
Так что успокойся, братишка, никакой это не экстремизм, а самый обычный научный метод поршневской палеопсихологии: “Если восходить еще дальше к наидревнейшему прошлому, то естественно возникает догадка: не отражает ли это исходное, можно сказать, исконное психологическое размежевание с какими-то “они” сосуществование людей на Земле с их биологическими предшественниками — палеоантропами (неандертальцами)? Именно их могли ощущать как недопускаемых к общению и опасных “нелюдей”, “полулюдей”. Иначе говоря, при этой гипотезе первое человеческое психологическое отношение — это не самосознание первобытной родовой общины, а отношение людей к своим близким животнообразным предкам и тем самым ощущение ими себя именно как людей, а не как членов своей общины. Лишь по мере вымирания и истребления палеоантропов та же психологическая схема стала распространяться на отношения между группами, общинами, племенами, а там и всякими иными общностями внутри единого биологического вида современных людей.”
Вот и я про это. Не надо тащить к себе в человеческую социальную среду обитания это “отношение людей к своим близким животнообразным предкам”, не надо искать “врагов народа” среди “добрых людей”, к которым, если угодно, надо действительно относиться по-христиански. А нужно в первую очередь осмотреться вокруг, определиться в текущей антропологической ситуации. Посмотреть, не оказались ли мы как общество на дне цивилизации, не оскотинились ли до степени человеческого стада в руках совсем уже одичавших от своей безнаказанности пастухов-шашлычников или вообще в волчьих лапах у озверевших от своей ненасытности хищников. И в случае “положительной” пробы на хищность правящего класса принять меры с тем чтобы привести его в более-менее приличное человеческое состояние. Прежде всего заменяя “личный состав” элиты лучше всего через демократические общественные институты, а не занимаясь бесполезным “перевоспитанием” хищных особей и ненужными дискуссиями с ними. При этом неуклонно соблюдать первую заповедь обращения с этими носителями тварного “ничто”. А именно не давать им возможности воспользоваться своими природными суггестивными способностями внушения и манипуляций человеческим сознанием. В этом все и дело, именно для такого практического вывода и используется крайняя форма социально-психологической оппозиции, сравнение “их” с животными. Конечно же, не морфология имеется в виду, не наличие или отсутствие каких-либо “человеческих” органов или генов. Речь идет только о реально проявляемых поведенческих различиях в духе известной библейской истины: “По делам их узнаете их”. О том, руководствуются ли люди в своем поведении духовными ценностями или не руководствуются, подчиняются ли нравственным императивам или не подчиняются, задействуют они или не задействуют в достаточно полном обьеме свое безусловно имеющееся у них человеческое сознание.
Опять же я это все к чему говорю тебе, братишка? Во-первых, в продолжение темы человеческого противостояния хищному насилию, в раскрытие глубины, широты и исторической продолжительности этого процесса. А во-вторых, для того, чтобы подвести к фундаментальному методологическому открытию Данилевского. И состоит оно в выводе из его содержательных исследований о том, что если не существует и не может существовать “невозможная и вовсе нежелательная неполнота… общечеловеческой цивилизации” или “ недостижимый идеал… всечеловеческой цивилизации” – тогда не может быть и никакого универсального “общечеловеческого” или “всечеловеческого” обществоведения. В понятии истины как знании существующего, пишет Данилевский, есть две стороны: внешняя обьективная действительность и “элемент внутренний — отражение этой действительности в нашем сознании”. Это отражение не может быть совершенно точным и полным: “… такое отражение действительности в человеческом сознании невозможно, или, по крайней мере, в большинстве случаев невозможно; точно так же, как невозможно такое изображение предмета в зеркале, к которому бы не присоединялось каких-либо качеств, свойственных не отражаемому предмету, а отражающему зеркалу”. В данном случае зеркало – это “особый психический строй, характеризующий каждую народность (особенно же каждый культурно-исторический тип)”, который “заставляет смотреть каждый народ на подлежащую научным исследованиям действительность с несколько иной точки зрения”. Поэтому у народов одного культурно-исторического типа и вырабатываются собственные начала цивилизации, своя национальная “наука, искусство, религия, политическое, гражданское, экономическое и общественное развитие” И среди прочего — обществоведение как наука о собственном особенном обществе, которое исторически сложилось “при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций”. Короче, вот это методологическое открытие Данилевского: “Общественные явления не подлежат никаким особого рода силам, следовательно, и не управляются никакими особыми законами, кроме общих духовных законов. Эти законы действуют особым образом, под влиянием морфологического начала образования обществ; но так как эти начала для разных обществ различны, то и возможно только не теоретическое, а лишь сравнительное обществословие и части его: политика, политическая экономия и т. д.” Вот в духе такого “сравнительного обществословия” и должна разрабатываться национальная культурная антропология включая содержательную хозяйственную науку.
На такой познавательной основе уже сегодня пора вырабатывать новую “идеологическую повестку” для страны. Вот пишет же очнувшийся от своих грез об “общечеловеческой цивилизации” и вылезший из катакомб неолиберального “конца истории” Френсис Фукуяма о необходимости новой идеологии будущего. Предрекает ей: ”будет начинаться с критики элит” и “с критики глобализации”, “обречена быть популистской”, “станет синтезом идей, как левых, так и правых, отделенных от программы маргинализированных групп”, “должна быть связана с национальными интересами в качестве стратегии мобилизации”, ”не будет считать рынок самоцелью“, “должна оценивать мировую торговлю и инвестиции с точки зрения…вклада в процветание среднего класса”. Вот так-то вот: “Будет начинаться с критики элит”. А ты говоришь, зачем она нужна, эта элитология. Ну а вообще, эта программа ничего тебе не напоминает? Конечно, по хорошему надо бы пройтись по каждому пункту в отдельности, но вот это “обречена быть популистской”, например? Ну да, точно для Навального, если тот, конечно, захочет воспользоваться советом одного из “заграничных мудрецов первого сорта”, как тот же Юрий Мухин скажет. Впрочем, у нас и своих достаточно “Повестка будущего, она не левая, не правая, она просто устремлена в будущее”. Практически та же идеологическая формулировка Григория Алексеевича Явлинского – еще одного умного и порядочного человека, к идеям которого хорошо бы, наконец, прислушаться всем нам включая Навального тоже (уж не знаю, какая там кошка пробежала между ними и можно ли ее, так сказать, перекрасить в более светлый цвет). Это цитата из интервью, которое этот настоящий и большой полититический деятель дал на радио “Свобода” буквально в тот же день, что и допрошенный нами недавно “политтехнолог”. Целое программное выступление получилось https://www.yavlinsky.ru/news/rossia/svoboda “Скоро наступит момент”,- говорит Явлинский,- “когда власть точно будет меняться”, и если граждане не возьмут “судьбу своей страны в собственные руки”, экономику прежде всего не возьмут, если оставят государственную власть в руках нынешней правящей “элиты” праздного класса (а это ничто иное как “силовые структуры и так называемые правоохранительные структуры, сросшиеся с криминалом, с бандитами”), тогда они и поделят власть между собой, и “останется та же самая система, которая сегодня, только будет еще хуже”. Представляешь себе, братишка? Вот эти двое “преемников”, например, что затеяли у всех на глазах грызню за президентское кресло. Министр того, чего нет и спикер того, чего лучше бы не было, мои старые персонажи из “аграрных” публикаций. Это и есть будущее издание хищного властного альянса “силовиков” с “либеральными реформаторами”? Палеоантропов и суггесторов согласно поршневской градации хищного вида. Ну тогда нам действительно всем “капец”, как скажет заяц Сева.
Хотя альтернатива, как пишет Явлинский, пока что есть: “нужно участвовать в политике, нужно заниматься политикой, нужно вступать в партию, объединяться в этой партии, иметь своих лидеров, чтобы лидеры выражали вашу точку зрения, чтобы они от вашего имени действовали. Ничего другого человечество не придумало, в том числе и в интернете”. А ведь действительно надо нам участствовать в массовой политике без особых зацикливаний на конкретные партии, которые следует рассматривать как необходимый для общеполитического дела, но все же частичный инструмент.
Тут, пока я писал это письмо, случилась просто “неделя народного сплочения”. Со всех политических и идеологических сторон заклинают нас к единству действий. Явлинский вот зовет всех в одну большую партию: “Сейчас нужно просто создавать одну большую партию. Не между лидерами этих партий, а просто граждане должны, если это их интересует”. Леонид Развозжаев в своей тоже вполне программной статье (https://forum-msk.org/material/politic/15495817.html) справедливо указывает, что “разрозненная и обессиленная армия наступать не может” и призывает левую оппозицию прекратить “строить воздушные замки для меньшинства”, а сблизиться с представителями других лагерей оппозиции и нанести “смертельный удар по олигархической системе”. Между прочим обращает внимание коммунистических соратников на уход от левых “широкой прослойки ” тех “горячих граждан”, которые “готовы идти намного дальше так называемых легальных митингов”. “И чаще всего эта важная протестная масса уходит к либералам. Не потому что они являются сторонниками либерализма и капитализма, а просто потому, что они в либералах видят выразителей своего мнения о том, что зло путинизма на сегодняшний день является абсолютным, уничтожающим Россию”. Другими словами доходит человек до своего видового самосознания как морального существа, начинает понимать как политик, что без обращения к моральному коллективному сознанию русских людей, без нравственного опыта отчуждения зла и без реального практического построения в общественном сознании соответствующей социально-психологической оппозиции никакое успешное политическое дело у нас в принципе невозможно. Я бы еще добавил к этому, что нельзя также и без научной идеологической основы культурной антропологии, которая и только которая позволит коммунистической идее избавиться от дурной метафизики экономизма и вернуться “на точку зрения нравственного начала” вернув себе “нравственное преимущество перед своими противниками”: “То обстоятельство, что социализм изначала – даже в самых идеалистических своих выражениях – ставит нравственное совершенство общества в прямую и всецелую зависимость от его хозяйственного строя и хочет достигнуть нравственного преобразования или перерождения исключительно лишь путем экономического переворота, ясно показывает, что он в сущности стоит на одной и той же почве с враждебным ему мещанским царством – на почве господства материального интереса”.
А тут еще полемика Сергея Копылова с Максимом Калашниковым, моими старыми заочными знакомыми, статьи которых существенно повлияли на мое социальное мировоззрение в разные периоды жизни. В общем, голова идет кругом от всех этих дискурсов, но главным образом от того, что так и не получается высказаться наконец по существу проблематики нравственного сплочения общества, принести людям хоть какую-то ощутимую пользу. Вот разве что “увести” у того же Данилевского хороший зрительный образ, когда он пишет, что “отношение национального к общечеловеческому… может быть уподоблено улицам, взаимно пересекающимся и своими пересечениями образующим площадь, которая в отношении каждой улицы составляет только часть ее и равно принадлежит всем улицам”. Вот точно так же и отношение всякой разной партийной борьбы и массового демократического движения. Мы, масса – “люди площади” так сказать. И наши личные убеждения вместе с возможной партийной принадлежностью не должны мешать каждому из нас делать солидарное человеческое дело общей борьбы с безнравственным нечеловеческим злом клептократии. При том, что у каждого из нас имеются человеческие права на собственные убеждения. Я вот лично придерживаюсь отнюдь не либертарианских воззрений в духе “открытого общества” (Сергей Кара-Мурза точно подметил в свое время познавательно-идеологическую базу мировоззрения Явлинского). По мне так ничего большего по обьяснительной силе чем марксизм и поршневская концепция антропогенеза человеческая наука пока не выработала. Просто надо непрерывно развивать безусловно правильное и нравственное направление познания, постоянно обновлять уже пройденную дорогу для других, очеловечивать и окультуривать язык марксизма. Преодолеть таким образом его “отчуждение от высших, духовных интересов”. Это ведь все тот же Соловьев про отчуждение пишет, а не какой-нибудь “политэконом” вроде меня .
Однако обо всем об этом в следующем письме. Сегодня уже времени не хватает. Оказывается, на дворе двадцать восьмое марта, и “Шахерезада” заканчивает дозволенные по сегодняшний день речи.
